Барсумская рулетка.
"Снежная страна" Кавабата Ясунари.
Сначала вспомнила "галактический экспресс" - железная дорога, романтика путешествия, старенький состав, обрывки чужих жизней.
Потом вспомнила "все мужики - козлы" (с) и немножко "лолиту". Есть женский персонаж, у нее эмоции, у нее ситуация и жизнь. И есть мужской персонаж, который для виду поддерживает диалог, а сам в модусе: "Гы! Сиськи!"(с).
А потом я вспоминала русскую классику до самого конца книги. Есть средней гадкости мещанин, есть барышня, и отношения между ними. И ничего не происходит. Она бегает к нему пьяная, он ездит к ней на курорт несколько раз, у нее умирает жених, он катается на автомобиле в горы, они ходят на лыжах - но ничего не происходит. Прямо как в жизни! Бессодержательные диалоги, разговоры о погоде, непонимание друг друга и ненужность друг другу, какие-то попытки "поиграть" и "что-то доказать", полное несовпадение персонажей друг с другом и самих с собой...
Могло бы выйти милое аниме минут на сорок. Из тех, где ничего не происходит, но очень красивые фоны.
Не хватило даты, когда все это происходит. Просто дата событий ответила бы на кучу вопросов. Например откуда в Японии "русская уличная торговка"? Это не вяжется с моими представлениями о закрытости японии для гайдзинов и закрытости СССР от соседей. Даже если пока еще по цифрам царская Россия - все равно не вяжется.
И отдельно я не поняла что это за дивное такое захолустье, где проживают толпы гейш. Такие толпы, что даже скобяная лавка(!) может себе позволить завести свою собственную гейшу.
Так же идея: "мужчина несколько раз за жизнь встречается с женщиной" прекрасно воплощена в "трех возрастах окини-сан". И там все порядке с датами и реалиями.
Герои? Какие герои? Мужик, тетка, и некая девушка, которой (как будет "неймется" в прошедшем времени?), и которая померла на последних страницах, навернувшись со второго этажа горящего кинотеатра.
Однако, я никоим образом не хочу сказать, что "написано плохо", просто писалось для кого-то другого. То же и с реалиями. Думаю, японец очень хорошо знал, где там могла быть русская уличная торговка, и сколько гейш может содержать лавка. А мне не хватило культурного багажа.
Именно биография "русской торговки" в японской горной глухомани осталась для меня главной интригой произведения.