Кто навел на меня вечный сон?
Как развеять тишину песен?
Крылья обвисли, я все бью поклон.
Воздух вокруг так тесен.

Позову неживших звоном браслета.
Отгорожусь от слепых прозрачным взглядом
У лгуньи душа не одета.
А в толпе не с кем встать рядом

Угасает огонь никого не согрев
Свет луны затекает в пустые глаза.
Уроню браслет в ворох перьев.
Последняя искра к звездам ушла.

Тень - в ночь, пепел - вода унесла.
Сквозь металл прорастают коренья.
Смотрите, она - такая же, какой я была.
Крик застрял в ветках деревьев.


 

@темы: твАРТьчество

---

Подборка "собачьих" анекдотов

- У меня прекрасный пес. Каждое утро он приносит мне газеты, - хвастается шотландец.
- Подумаешь, любая хорошо выдрессированная собака может это сделать.
- Да, но я не выписываю ни одной газеты.

***

- Какая у вас красивая собака! Она, наверное, умная?
- Еще бы! Вчера вечером во время прогулки я сказал ей: "Кажется, мы что-то забыли". И что вы думаете она сделала?
- Наверное, побежала домой и принесла эту вещь?
- Нет, она села, почесала за ухом и стала думать, что бы это могло быть.

***

После прогулки с собакой мужчина возвращается домой и говорит жене:
- Не знаю, что случилось с нашим Азором - всю обратную дорогу рвался и скулил, как будто хотел что-то сказать.
Жена выходит в прихожую, смотрит на собаку и говорит:
- Он хотел сказать, что он - чужой пес.

***

Грузин учит свою собаку служебным командам. Кидает палку и говорит собаке:
- Принеси, да!
Собака приносит палку. Грузин опять кидает палку:
- Принеси, да!
Собака опять приносит палку. Грузин снова кидает палку:
- Принеси, да!
Собака:
- Замучил, да!

***

На московской таможне появились собаки, которые умеют не только вынюхивать наркотики, но и насыпать их ровными полосками на зеркальце.

***

В райотделе милиции зазвонил телефон:
- Это милиция? У моего дома на дереве сидит почтальон и дразнит мою собаку!
- Так заведите ее в дом!
- Да, но почтальон говорит, что сразу пойдет к прокурору!

***

Мужик привел козла на выставку собак.
- Зарегистрируйте нас, пожалуйста.
- Да это же козел!
- А борода? Это ризеншнауцер!
- А рога?
- А в личную жизнь моей собаки попрошу не соваться!

***

Один англичанин, который везде ездил с любимым псом, написал администрации отеля письмо с вопросом, разрешено ли в номере держать собаку. Ответ из гостиницы был таким:
– Дорогой сэр! В нашей практике еще не было такого, чтобы собака увезла с собой из номера полотенца, прожгла сигаретой постельное белье, залила вином обои или уехала не расплатившись. Мы охотно примем Вашего пса. Если он за Вас поручится, то готовы разместить и Вас.

***

Оставили собаку охранять машину. Наутро – колес нет, магнитолы нет. На стекле записка: "Собаку не ругайте, она лаяла".

***

Одолжили охотники на утиную охоту чужую собаку. Стали палить по уткам. Когда утка падала, эта собака бежала к ней по воде, едва касаясь воды лапами, на ходу подхватывала птицу и приносила охотникам. Охота получилась на славу. Когда возвращали собаку, хозяин спросил:
– Как охота, мужики?
– Прекрасно. Столько уток настреляли!
– А как вам моя собака?
– Пёсик в общем ничего, только плавать он у тебя совсем не умеет.

***

Один любопытный спрашивает у человека, ведущего собаку на поводке:
– Это какая порода?
– Это полицейский пёс...
– А совсем не похож!
– И не должен! Он из тайной полиции…

***

Продам собаку. Злая. Чавкает на чужих.

***

Кинолог пришел в гости в семью, где родилась недавно тройня, долго смотрел на малышей и изрек, показав пальцем:
– Я думаю, оставить надо этого.

***

Объявление на выставке служебных собак.
"Тов. участники! Тщательно оботрите морды от слюны для облегчения осмотра зубной системы".

***

"Результаты от выгуливания собак в неустановленных местах налагаются на виновников в установленном порядке..." (из инструкции).

***

Антихрист – вот настоящее имя для генетически модифицированного боевого бультерьера.

***

Две собаки заглянули на Новый год в дискотеку.
– Если бы я так дергалась, – покачав головой, говорит одна другой, – то хозяин немедленно вымыл бы меня антиблошиным средством!

***

Монолог собаки:
– Когда я волнуюсь – я потею. Когда я потею – я пахну. Когда я пахну – меня моют. Когда меня моют - я волнуюсь!


***

– Это Ваша крыса?
– Это не крыса а гладкошерстная американская карликовая такса!
– Раз кошка съела - значит крыса...

***

– Я купил шотландскую овчарку, и она так сильно соседей пугает...
– Что, громко лает?
– Она вообще не лает! Но вот эта клетчатая юбка и волынка...

***

– Можно ли нам посмотреть на собаку, занявшую первое место на конкурсе сторожевых собак?
– К сожалению, прошлой ночью ее украли!

***

– Скажите, пожалуйста, ваш цепной пес подпускает к себе?
– Конечно! Иначе как он сможет вас укусить?

***

Бульдог, гуляя по двору, видит сидящего на балконе пуделя и говорит ему:
– Выходи, вместе погуляем.
– Не могу: меня заперли.
– А ты выпрыгни с балкона.
– Ага, чтобы у меня была морда, как у тебя?

***

– Я слышал, у тебя появилась охотничья собака?
– О, это замечательный пес! Без него я бы просто не смог отправиться на охоту!
– Почему же я не вижу его с тобой в лесу?
– Причем тут лес? Когда я еду на охоту, собака остается дома, слушает разговоры жены, смотрит с ней телевизор и ходит с ней в магазин.

***

На площадке для выгула собак:
– Извините, ваша собака сейчас задушит мою!
– Подождите, у меня же болонка, а у вас ротвейлер...
– Ну да, она у него застряла в горле!

***

На углу улицы стоят два милиционера с грустными физиономиями. Проходящий мимо прохожий спрашивает:
– Что случилось?
– Да вот, наша собака-ищейка потерялась.
– Ну и что? Собака наверняка сама найдет дорогу до отделения.
– Ну да, собака-то найдет...

***

Вышел программист с собакой погулять, поднял палку и говорит:
– Яндекс... нет, не то... Рамблер!... не, что-то не так... во! Апорт!

***

Хозяин коттеджа, чтобы отпугнуть воров, повесил табличку на заборе: "Осторожно, злая собака". Сосед подписал: "...но без зубов". Хозяин дописал: "...зато всасывает насмерть".

***

Подходит мужик к воротам своего соседа и стучится. Стучит, стучит, но никто не отвечает. Стучит сильнее.
К воротам тихо подходит собака и говорит:
– Мужик, не стучи, никого дома нет.
Тут мужик падает сразу в обморок. После пришел в себя, смотрит на собаку и говорит:
– Ты чего, собака, лаять не умеешь?
А собака отвечает:
– Умею, но не хотела тебя пугать.

@темы: Смехуечки

---

О, ужас! Вы слышали? Оказывается чаще всего людей кусают не питбули, а дворняги! Каждый третий укус - приходится на дворняжечью душу! Какие опасные звери-то.
Конечно. Так и будет, пока метисы-демиквены обороняются и защищаются. Увы-увы, "бомжикам" приходится чаще чем болонкам прибегать к кусательному аппарату.
Не от злости натуры, а только по тому, что поводов для самообороны им дают намного больше.
Как учит нас статистика: "просмотрев сами проценты, пойми, как собирался материал, и почему распределение именно такое"

Это...найдутся тут люди, которых не затруднит прочитать рассказ Марка твена: "Рассказ собаки"? Он короткий совсем.

Рассказ собаки

ГЛАВА I


Отец мой - сенбернар, мать - колли, а я пресвитерианка. Так, во всяком
случае, объяснила мне мать, сама я в этих тонкостях не разбираюсь. Для меня
это только красивые длинные слова, лишенные смысла. Моя мать питала
пристрастие к таким словам. Она любила произносить их и наслаждалась тем,
как поражены и преисполнены зависти бывали другие собаки, как они
недоумевали, откуда у нее такая образованность. На самом деле все это было
показное, никакого настоящего образования у нее не было. Она подхватывала
ученые словечки в столовой и гостиной, когда в доме бывали гости, или в
воскресной школе, куда ей доводилось сопровождать хозяйских детей. И всякий
раз, услышав новое длинное слово, она без конца твердила его про себя,
стараясь удержать в памяти до очередного ученого собрания собак нашей
округи. Там она, бывало, бросит свое словцо, и, конечно, все, начиная от
сосунка, который в кармане поместится, до громадного бульдога, сокрушены и
озадачены. Успех вознаграждал ее за все усилия. Если среди нас оказывался
посторонний, он непременно проявлял недоверчивость. Едва опомнившись от
первого изумления, он тут же спрашивал, что значит это слово. И моя мать
отвечала, ни на секунду не задумываясь. Вопрошавший никак не ожидал этого,
он был уверен, что тут-то она и попадется, но посрамленным оказывался он
сам. Остальные только того и ждали. Им было заранее известно, как все
произойдет, у них был опыт по этой части. И все так восхищались, так
гордились ее ответом, что никому и в голову не приходило усомниться в его
правильности. Это вполне понятно. Во-первых, она отвечала быстро и без
запинки, будто говорящий словарь; а во-вторых, откуда, спрашивается, было им
знать, надувает она их или говорит правду? Ведь она была среди них
единственной эрудированной собакой. Однажды, когда я уже несколько подросла,
моя мать притащила откуда-то новое слово - "неинтеллектуальный" - и щеголяла
им на наших советах и собраниях, повергая тем всех собак в тоску и уныние. И
вот тогда-то я заметила, что на протяжении недели ее восемь раз спросили о
значении слова "неинтеллектуальный", и каждый раз она давала новое
определение. Это убедило меня в том, что мать моя обладает скорее
находчивостью, нежели эрудицией, но я, разумеется, о том промолчала.
У нее было всегда наготове одно словцо, которое выручало ее в
критический момент. Оно служило ей как бы спасательным кругом в минуту
бедствия: за него можно было ухватиться, когда волна вдруг смывала за борт.
Слово это было - "синоним". Иной раз она возьмет и снова притащит длинное
слово, которым производила эффект уже несколько недель назад и выдуманные
определения которого давно попали на свалку, и этим словом в первый момент
буквально огорошит чужака, если таковой среди нас присутствовал. Пока он
опомнится, она уже успеет про все забыть и повернет на другой галс. Поэтому,
когда он вдруг неожиданно окликнет ее и призовет к ответу, она на мгновение
подожмет хвост - парус повиснет (я это видела - я была единственной, кто
разгадал ее игру), - но лишь на одно мгновение, и вот парус снова поднят, и
ветер вновь раздувает его. Спокойная и безмятежная, как летний день, она
отвечает: "Это синоним трансцендентальности", - или изречет другое, столь же
богомерзкое, длинное, как змея, слово. Потом мирно отойдет и свернет опять
на новый галс - абсолютно, понимаете ли, невозмутимо. А тот, кто задал
вопрос, остался в дураках и весьма сконфужен. Остальные собаки, знавшие
наперед, как обернется дело, в унисон стучат хвостами по земле, и физиономии
у всех так и светятся неземным блаженством.
И не только слова - она, случалось, и целую фразу притащит, была бы
только достаточно громкая фраза, и блеснет ею по меньшей мере на шести
вечерах и двух утренниках. И, конечно, всякий раз истолкует по-разному. Ведь
мою мать привлекала лишь звучность сказанного, смысл ее не интересовал. К
тому же она отлично знала, что никто ее не разоблачит, ни у одной собаки не
хватило бы на то соображения. Да, моя мать была личность замечательная. Она
до того осмелела, что решительно ничего не боялась, так она была уверена в
невежестве остальных. Она даже бралась передавать нам анекдоты, которые
рассказывались за обеденным столом и вызывали столько веселья и смеха у
гостей и хозяев. Но, как правило, соль одного анекдота она пересыпала в
другой, отчего, конечно, не получалось ни складу, ни ладу. Досказав анекдот,
моя мать принималась кататься по земле, хохотала и лаяла как безумная, но
я-то видела, что она и сама удивлена, почему анекдот перестал казаться ей
забавным. Но все равно - ее слушатели тоже катались по земле и лаяли, втайне
стыдясь того, что решительно ничего не понимают. Они и не подозревали, что
вина не их: просто в анекдоте не было ни малейшего смысла.
Все эти факты, как видите, показывают, что моя мать была довольно
тщеславна и легкомысленна, а между тем она обладала добродетелями, которые,
я полагаю, с лихвой покрывали ее недостатки. У нее было доброе сердце,
мягкий нрав; она не затаивала обид, но тотчас изгоняла их из мыслей и
забывала. Свой добрый нрав она передала нам, своим детям. От нее мы
научились быть отважными и решительными в минуту опасности. Это она говорила
нам, что надо не о своем спасении заботиться, но идти навстречу беде,
грозящей другу или недругу - кому бы то ни было, - и бросаться на помощь, не
задумываясь над возможными для нас последствиями. И учила она нас не только
словом, но и личным примером, а это наилучший и наивернейший метод, - уж это
запоминается надолго. Ах, какие прекрасные поступки она совершала, какие
подвиги! Настоящий мужественный воин. И вела себя при этом так скромно. Нет,
ею нельзя было не восхищаться, нельзя было не стараться подражать ей. В ее
обществе даже комнатный спаньель старался бы вести себя немного более
пристойно. Так что, видите, моя мать отличалась не одной только
образованностью.


ГЛАВА II


Когда я наконец стала вполне взрослой, меня продали, и с тех пор я уже
больше никогда не видела своей матери. Сердце ее разрывалось от горя, и мое
тоже, когда мы расставались, и обе мы плакали. Но она утешала меня как
могла. Она говорила, что мы родились на свет ради мудрой и благой цели, и
каждый из нас должен выполнять свой долг безропотно, что надо принимать
жизнь такой, как она есть, жить для блага ближних и не задумываться над тем,
что ждет впереди, - это не нашего ума дело. Люди, поступающие таким образом,
получат великую награду в ином, лучшем мире. И хотя для всех других существ,
кроме человека, доступ туда закрыт, но если и мы будем вести себя честно и
праведно, не ожидая за то вознаграждения, это придаст нашей кратковременной
земной жизни смысл и достоинство, что уже само по себе является наградой.
Все эти рассуждения ей приходилось слышать время от времени в воскресной
школе, куда она провожала детей. Эти слова моя мать заучила тщательнее, чем
ученые словечки и фразы, подслушанные в гостиной. Она много раздумывала над
ними ради собственного и ради нашего блага. Уже одно это показывает, что
голова у нее была мудрая и полна мыслей, несмотря на изрядную долю
ветрености и тщеславия.
Итак, в последний раз мы сказали друг другу "прости", в последний раз
сквозь слезы поглядели друг на друга, и прощальные ее слова - она, я думаю,
нарочно оставила их напоследок, чтобы я лучше их запомнила, - были такие:
- В момент опасности, которая грозит другому, не думай о себе, но
вспомни свою мать и в память о ней поступи так, как поступила бы она.
Вы думаете, я могла забыть эти слова? Нет!


ГЛАВА III


Каким же чудесным оказалось мое житье у новых хозяев! Большой
прекрасный дом, богатая обстановка, множество картин, изящных украшений, и
ни одного темного угла - всюду сверкание зажженных солнцем красок тончайших
оттенков. Какие просторы вокруг дома, какой огромный сад - зеленые лужайки,
великолепные деревья и масса цветов! И я была настоящим членом семьи. Меня
любили, меня ласкали и продолжали звать прежним моим именем. Оно мне было
дорого, мое старое имя - Эйлин Мейворнин, - ведь мне дала его мать. Она
услышала его в какой-то песне. Мои новые хозяева знали песню и считали, что
имя это очень красиво.
Моей госпоже, миссис Грэй, было тридцать лет, и до чего же она была
прелестна и очаровательна, вы просто представить себе не можете. А маленькой
Сэди исполнилось десять, - вылитая мать, такая же милочка. Сэди носила
короткие платьица, и на спине у нее висели два каштановых хвостика. А
малютке был всего год - пухленький, весь в ямочках, и так любил меня! Готов
был без конца таскать за хвост и тискать и так и заливался при этом своим
невинным смехом. Мистеру Грэю было тридцать восемь лет. Рослый, стройный,
красивый, начавший немного лысеть со лба; движения быстрые, решительные,
энергичные, и ни малейшей сентиментальности. Его четко очерченное лицо,
казалось, излучало холодный свет высокого интеллекта. Мистер Грэй был, как
его называли, ученым-экспериментатором. Я не знаю, что значит слово
"экспериментатор". Вот моя мать, та тотчас пустила бы его в ход и произвела
бы тем соответствующее впечатление. Сумела бы сбить им спесь с любого
терьера, а уж о комнатной собачонке и говорить нечего. Впрочем, есть слова и
получше, чем "экспериментатор". Самое великолепное из них - "лаборатория".
Да, моя мать вызвала бы настоящую сенсацию, она бы всех просто уничтожила
этим словом.
Лаборатория - это не книга, не картина и не то место, где моют руки, о
котором нам рассказывала собака ректора колледжа, - нет, то называется
как-то иначе. Лаборатория - это совсем другое. Она заставлена банками,
склянками, бутылями, электрическими приборами, повсюду в ней провода и
непонятные инструменты. Каждую неделю сюда являлись ученые, усаживались
возле приборов, что-то обсуждали и делали какие-то "эксперименты" и
"открытия". Я сюда тоже часто заходила: стояла и слушала, силясь понять, о
чем идет речь. Я поступала так в память о моей дорогой матери, хотя мне
больно было думать, сколько она теряет, не присутствуя здесь, а я при этом
ничего не приобретаю. Потому что, как я ни старалась, я так ничего и не
поняла из того, что происходило в лаборатории.
Иногда я заходила в рабочую комнату миссис Грэй и спала там на полу, а
миссис Грэй опускала на меня свои ножки, я как бы служила ей скамейкой.
Госпожа знала, что мне это приятно, - ведь это было лаской. Иногда я
проводила часок в детской, тут меня порядком тормошили, и я была счастлива.
Если няньке нужно было отлучиться по делу, я сторожила колыбель. А иной раз
мы вместе с маленькой Сэди бегали вокруг дома до тех пор, пока вовсе не
выбьемся из сил, и тогда я ложилась на траву под дерево и дремала в его
тени, а Сэди читала книгу. А то я отправлялась с визитом к кому-нибудь из
соседей. Неподалеку от нас проживали очень милые, благовоспитанные собаки.
Особенно хорош, красив и любезен был один курчавый ирландский сеттер. Его
звали Робин Эдэйр, и он был, как и я, пресвитерианин: он принадлежал
шотландскому священнику.
Слуги в доме обращались со мной хорошо, все меня любили, и потому, как
видите, жилось мне отлично. На свете не могло быть собаки более счастливой и
более благодарной судьбе, чем я. О себе скажу - и это сущая правда, - что я
изо всех сил старалась вести себя достойно. Я чтила память матери, я помнила
ее наставления и пыталась заслужить то счастье, которое выпало мне на долю.
Вскоре на свет появился мой щенок, и тут чаша моего блаженства
наполнилась до краев. Мой сын был прелестным существом - гладкий и мягкий,
как бархат, он так потешно ковылял на своих обворожительных неуклюжих
лапках. У него были такие нежные глазенки, такая славная мордочка. Я так
гордилась им, когда видела, как обожают его моя госпожа и ее дети, как они
ласкают его, как громко восхищаются каждым милым его движением. Нет, жизнь
была чудесна, восхитительна...
Но вот пришла зима. Однажды я стерегла в детской малютку, то есть
лежала на кровати подле колыбели, в которой он спал. Колыбель стояла
неподалеку от камина. Над ней спускался длинный полог из прозрачной ткани,
через которую все видно. Нянька вышла из детской, мы с малюткой остались
вдвоем и мирно спали. От горящего полена отскочила искра и попала на край
полога. Должно быть, некоторое время все было тихо, но вдруг меня разбудил
крик ребенка, и я увидела, что весь полог в огне, пламя взвивается до самого
потолка. В ужасе, не успев сообразить, что делаю, я спрыгнула с кровати и
через секунду была почти у самой двери. Но уже в следующую секунду в ушах
моих прозвучали прощальные слова матери, и я тут же снова прыгнула на
кровать. Просунув голову сквозь пламя, я стала тащить малютку, ухватившись
зубами за поясок рубашечки, и продолжала тянуть, пока мы оба не упали на
пол, окутанные облаками густого дыма. Тут я снова схватила крохотное
кричащее существо, выбралась вместе с ним за дверь, в коридор, и изо всех
сил продолжала тащить дальше, очень взволнованная, но счастливая и гордая
своим поступком, как вдруг раздался голос хозяина:
- Что ты делаешь, проклятое животное!
Я отскочила и пыталась убежать, но он выказал удивительное проворство,
настиг меня и принялся колотить тростью. В ужасе я металась из стороны в
сторону, пытаясь увернуться. Но вот сильный удар обрушился на мою левую
переднюю ногу, я завизжала, упала - и не могла снова подняться на ноги.
Хозяин занес было трость для нового удара, но так и не успел ее опустить,
потому что в это самое мгновенье по всему дому разнесся дикий вопль няньки:
- Детская горит!
Хозяин бросился туда, и таким образом остальным моим костям суждено
было уцелеть.
Нога болела ужасно, но времени терять было нельзя, хозяин мог вернуться
в любую минуту. Кое-как я допрыгала на трех ногах до конца коридора к узкой
темной лестнице, которая вела на чердак, где, как я слышала, валялись старые
ящики и прочий ненужный хлам и куда люди ходили редко. Еле-еле поднялась я
по лестнице и, пробравшись в темноте среди всякого хлама, забилась в самый
дальний угол чердака. Здесь уж бояться было глупо, но я все еще дрожала от
страха. Я была так напугана, что сдерживала себя и почти не скулила, хотя
мне очень хотелось поскулить - ведь это, знаете, помогает, когда что-нибудь
болит. Но полизать ногу было можно, и мне как будто стало легче.
Целые полчаса в доме продолжалась суматоха, слышались крики, шум, топот
ног. Потом все стихло. Тишина длилась несколько минут, и она была мне
отрадна. Страхи мои почти улеглись, а ведь страх хуже боли - гораздо хуже. И
вдруг послышался громкий голос, от которого я так и замерла. Меня звали,
кликали по имени, меня разыскивали!
Голос шел снизу, расстояние приглушало его, но это не умаляло моего
ужаса. В жизни своей не слышала я ничего страшнее этого голоса. Он
разносился по всему дому. Он был как будто сразу повсюду - в передней, в
коридоре, во всех комнатах дома, в подвале; потом слышался снаружи дома, и
уходил куда-то все дальше и дальше... но вот он снова приближался и вновь
гремел по всему дому. Казалось, он никогда не умолкнет. Наконец он стих, но
не раньше чем смутный полумрак на чердаке сменился полной тьмой.
В наступившей благословенной тишине страхи мои мало-помалу улетучились,
я успокоилась и заснула. Спала я крепко, но проснулась рано, еще до того,
как на чердаке снова посветлело. Я чувствовала себя довольно хорошо, боль в
ноге утихла, и я уже начала подумывать о том, как мне действовать дальше. Я
придумала отличный план. Надо ползком выбраться с чердака, потом вниз по
черной лестнице и спрятаться за дверью, ведущей в подвал. Когда на рассвете
придет поставщик льда и начнет наполнять ледник, я выскользну на улицу и
убегу. На день где-нибудь спрячусь, а ночью отправлюсь в путь. Куда? Куда
угодно; туда, где меня никто не знает и не выдаст хозяину. Я даже почти
повеселела, но вдруг вспомнила: а мой щенок? Разве смогу я жить без моего
щенка?
Меня охватило отчаяние. Нет, выхода не было, я это видела ясно. Надо
оставаться здесь и ждать, и принять все, что уготовано судьбой. Что тут
поделаешь - такова жизнь, как говорила моя мать. Но тут... Да, тут меня
снова начали звать, и все мои тревоги вернулись ко мне. Хозяин никогда меня
не простит, сказала я себе. Я не могла понять, что я сделала дурного, чем
вызвала его гнев и немилость, - очевидно, это было что-то такое, что
человеку понятно и что он считает большим проступком, но чего собаке никогда
не уразуметь.
Меня все звали и звали. Мне казалось, это длилось уже несколько дней и
ночей подряд. Меня терзали голод и жажда, я чувствовала, что очень ослабела.
Когда испытываешь большую слабость, всегда много спишь, и я почти все время
спала. Однажды я проснулась в страхе: мне почудилось, что голос, звавший
меня, где-то совсем рядом на чердаке. Так оно в действительности и
оказалось. Это звала меня Сэди. Она звала и плакала. Бедняжка, от слез она
едва выговаривала мое имя, и я ушам своим не поверила от радости, когда
услышала, что говорит Сэди:
- Вернись к нам, вернись к нам! Прости нас... Без тебя так грустно!
Я рванулась к ней, громко взвизгнув от избытка радости и
признательности. В следующее мгновение Сэди, спотыкаясь, пробиралась в
темноте чердака и кричала на весь дом:
- Она нашлась! Нашлась!..
Какие дни последовали затем, какие чудесные дни! Сама госпожа, и Сэди,
и слуги - да они все просто души во мне не чаяли. Они только и думали, как
бы сделать мне помягче постель, а уж кормили-то меня! Считалось, что для
меня годится только дичь и всякие деликатесы, которые трудно достать в
зимнее время. И каждый день в дом заходили друзья и соседи - послушать
рассказы о моем героизме, как они называли то, что я сделала. ("Героизм" -
это значит "агрикультура", как, помню, объясняла моя мать на одном из наших
собраний. Впрочем, она не растолковала, что же значит "агрикультура", только
сказала, что это "синоним каузальности".) По десять раз на дню миссис Грэй и
Сэди повторяли каждому новому гостю историю с пожаром - как я рисковала
жизнью, спасая малютку; и в доказательство того, что все это правда,
показывали, какие у нас обоих на теле ожоги. Гости по очереди подзывали
меня, ласкали, удивлялись и ахали. И вы бы видели, какая гордость сияла в
глазах Сэди и ее матери. А если кто-нибудь вдруг спрашивал, почему я хромаю,
обе смущались и меняли тему разговора. Если же гость настаивал с
расспросами, они, казалось мне, готовы были заплакать.
Этим моя слава не ограничилась. К хозяину пришли человек двадцать самых
образованных и знаменитых ученых. Он зазвал их в лабораторию, и там они
обсуждали случай во время пожара, вели обо мне серьезные споры, словно я
была каким-то научным открытием. Некоторые говорили, что это поразительно,
чтоб такой поступок могла совершить бессловесная тварь, что они не знают
более блестящего примера проявления инстинкта. Но хозяин возражал им
решительно и твердо:
- Это больше, чем инстинкт, - это разум. И многие, кто носит звание
человека, получившего высокую привилегию на право входа в царство небесное,
обладают меньшим разумом, чем это бедное глупое четвероногое, лишенное
надежды на вечное спасение. - А потом он рассмеялся и добавил: - Нет, вы
только полюбуйтесь на меня! Право, это совершенный парадокс. Нет, ей-богу,
несмотря на весь мой великолепный интеллект, единственное, что пришло мне
тогда в голову, это что собака взбесилась и сейчас растерзает ребенка, в то
время как если бы не разум этого животного - я утверждаю, что это разум, -
ребенок погиб бы!
Они спорили и спорили, а я - да, я! - была темой и центром этих споров.
Если б моя мать знала, какая великая честь выпала на мою долю! Как бы она
гордилась мною!
А потом ученые переменили тему, заговорили об оптике, как они это
называли, и снова заспорили: если определенным образом поразить мозг,
вызовет это слепоту или нет? Но они никак не могли прийти к соглашению и все
повторяли, что это можно доказать только экспериментальным путем. Затем
разговор перешел на тему о растениях, и тут я оживилась. Летом мы с
маленькой Сэди посадили семена - я помогала копать ямки, - и несколько дней
спустя из каждой ямки вырос где цветок, где кустик. Как это могло произойти,
ума не приложу, это просто чудо. Я пожалела, что лишена дара речи, не то я
показала бы этим ученым, что тут и я кое-что смыслю. Но оптика меня не
интересовала - это было мне непонятно. Когда они снова вернулись к этой
теме, мне стало скучно, и я заснула.
Вскоре наступила весна, и стало так привольно, солнечно, радостно!
Милая моя госпожа и ее дети отправились погостить к родственникам, на
прощанье погладив меня и моего щенка. Мы с ним остались одни - хозяин нам
был не компания, - но нам с моим щенком и вдвоем было весело; и слуги
обходились с нами ласково, дружелюбно. Так что жили мы неплохо и поджидали
возвращения миссис Грэй с детьми.
Но вот однажды в доме снова собрались ученые, - на этот раз, чтобы
проделать опыт, как они сказали. Они взяли моего щенка и унесли в
лабораторию. Я проковыляла за ними на своих трех ногах. Я испытывала
гордость: мне, конечно, было очень лестно, что моему щенку оказывают
внимание. Ученые все о чем-то спорили, все делали какие-то опыты, и вдруг
мой щенок пронзительно завизжал, и они поставили его на пол. Он шагнул,
спотыкаясь; вся его голова была залита кровью. Хозяин захлопал в ладоши и
воскликнул:
- Ну что, убедились? Я был прав! Нет, ей-богу, вы только посмотрите:
конечно же, он совершенно слеп!
И все остальные сказали:
- Да, да, опыт подтвердил вашу теорию. Отныне страждущее человечество в
превеликом долгу перед вами.
И все окружили хозяина, с чувством жали ему руку, благодарили и
восхваляли его.
Но все это я видела и слышала лишь очень смутно. Я подбежала к моему
дорогому малышу, прильнула к нему и стала слизывать с него кровь, а он
прижался ко мне головкой и тихо скулил. Сердцем я понимала, что хотя он не
видит, но чует меня, и ему не так страшно и не так больно, потому что рядом
мать. А потом он упал, его бархатный носишко ткнулся в пол - да так мой
щенок и остался лежать, больше он уже и не шелохнулся.
Тут мистер Грэй прервал разговор, вызвал лакея и приказал:
- Закопайте его где-нибудь в дальнем углу сада.
И снова вернулся к беседе. А я, хромая, побежала вслед за лакеем. Я
была очень довольна и благодарна, - я видела, что моему щенку уже не больно,
потому что он заснул.
Мы дошли до самого конца сада, туда, где летом все мы - дети, нянька и
я со своим щенком - играли в тени высокого вяза; и там лакей выкопал ямку. Я
видела, что он собирается положить в нее моего щенка, и радовалась: значит,
мой сын вырастет и станет таким же красивым псом, как Робин Эдэйр, и это
будет чудесным сюрпризом для миссис Грэй, Сэди и малютки, когда они вернутся
домой. Поэтому я старалась помочь лакею рыть ямку, но моя перебитая нога
плохо действовала. Она, понимаете, не сгибалась, - а чтобы копать, надо
работать обеими передними лапами, иначе ничего не получается. Лакей выкопал
ямку, положил в нее моего маленького Робина, погладил меня по голове,
прослезился и сказал:
- Эх, бедная ты псина... Ты-то спасла его ребенка...
Вот уже две недели, как я не отхожу от ямки, но мой щенок все не
показывается. Последние дни меня стал охватывать страх. Мне начинает
казаться, что с моим щенком что-то случилось. Я не знаю, что именно, но от
страха я совсем больна. Я не могу есть, хотя слуги тащат мне самые лакомые
куски и все утешают меня. Они даже ночью иногда приходят, плачут надо мной и
приговаривают:
- Несчастный песик... Ну, забудь, успокойся, иди домой, не надрывай ты
нам сердце...
Все это только еще больше пугает меня и убеждает в том, что произошло
что-то ужасное. Я так ослабела, что со вчерашнего дня уже не держусь на
ногах. С полчаса тому назад слуги взглянули на заходящее солнце - оно как
раз в этот момент скрывалось и в воздухе потянуло ночной прохладой, - и
сказали что-то такое, что я не поняла, но от их слов в сердце мое проник
леденящий холод:
- Бедняжки, они ничего не подозревают. Завтра утром вернутся и сразу
спросят: "Где же наша собачка, где наша героиня?" И у кого из нас хватит
духу сказать им правду: "Ваш преданный четвероногий друг ушел туда, куда
уходят все погибающие бессловесные твари!"

@темы: больное

---

Песня Мордаунта. Читать с выражением, вживанием в образ и расколбасом.

Я боюсь этой тьмы
Безпросветной и жуткой:
Оттуда сюда
Никогда не вернусь.
Это шутка, какая-то
Глупая шутка,
Иль сон это сон,
И сейчас я проснусь.
Сейчас проснусь
И сгинет этот ужас-
Жизнь погасить нельзя ведь,
Как свечу;
Послушайте, мне ничего не нужно-
Я жить хочу, я только жить хочу!!!
Я боюсь этой тьмы
Безпросветной и жуткой
Оттуда сюда
Никогда не вернусь.
Это шутка, какая-то
Глупая шутка,
Иль сон это сон,
И сейчас я проснусь
Я вас молю, не смейтесь над беднягой,
Я вам согласен целый век служить
Последним нищим, крысою, собакой
Блохой согласен быть, но только жить!!!
Я боюсь этой тьмы
Безпросветной и жуткой:
Оттуда сюда
Никогда не вернусь.
Это шутка, какая-то
Глупая шутка,
Иль сон это сон,
И сейчас я проснусь!

С перезагрузкой первым сентября вас)

@темы: жопа

---

Здравствуй, дорогой дневник, сейчас я расскажу тебе, как провела лето...
июнь - сессия.
июль - вожатила в детском лагере и ролевила под Рязанью.
Август - общала родню.
А вот и сентябрь начался. Июль был зело полезен в плане саморазвития и кое-каких навыков, но вот у Ралы критично не выходит отписываться по длительным поездкам, сразу по возаращению. А потом это уже не актуально.
И вот начинается наша любимая учебная пора. Собственно, ралка даже не знает, в группе ли она еще. Потому что по мнению кураторши - да, в группе. По мнению объявления возле деканата - отчислена нафиг. Впрочем, возле деканата висит много взаимоисключающих объявлений. И чудной деканат, и "своеобразная женщина" кураторша доверия не вызывают от слова вообще. Третий вариант?
Так вас раз этак! В таком случае с позиции деканата было офигительно мило предупредить о предстоящем июльском отчислении в августе месяце. И где мое письмо с оповещением?
Все козлы. Даже сдавать им уже ничего не хочется.
Только лапа-физиолог не козел. Случайно встретились с ним на улице, поговорили немного. Намекнула о своем бедственном положении. У него вообще третьи данные по отчислению и количеству отчисляемых. Это тот самый "Добрый Дядька" (тм), который носится с нерадивыми студентами. Полегчало после разговора. За каким фигом - не ясно абсолютно.
Делаем ставки, господа!

@темы: жопа

---

*любые радостные кричалки навроде "У-ху!" "Йес!" "Да!"*
В общем, леди и джентльмены, завершен один из самых масштабных проектов этого года: ролевая игра по аське. Четыре часа в день, с редкими перерывами по случаю сессий и разъездов, тринадцать месяцев кряду! Мы ее начали, и мы полностью проиграли огромный и, цуко, эпичнейший сюжет! С пересечением игровых команд блекджеком и шлюхами трупами, развитием персонажей, туевой хучей статистов, и эпическими отжигами. Быт, рейтинг, чернуха, флафф, интриги, захватывающие приключения - мы объяли необъятное!
Это было...вкусно! Сытно! Ралка знает, что такого больше не будет, потому что третьего такого же долбанутого человека не найти. Но вы знаете...в древнем мире было принято убивать мастеров, создавших шедевр)
И нас осталась история игры, а у персонажей - остались их жизни, и уже самостоятельное будущее. Кто умер на проекте - один фиг остается в обойме, ибо таких чудесных персов обязательно надо будет еще где-нибудь сыграть. Там один: "сын турка и хорватки" чего стоил), так же, как и Челик-паша, оставшийся за кадром, хотя кто только его не вспоминал, как и Локкон... И, конечно же, всеми нами любимый лорд Агат!
Все, калейдоскоп воспоминаний. Мы воплотили эту историю в жизнь, дальше уже без нас. Ура нам!
Здорово, навязчивый реал, я вернулась. И у меня на тебя будет теперь четыре часа больше!

@настроение: Самые красивые титры

@темы: хорошее

---

Хеталия. Ага.
Любимая хеталия, уже опустившаяся до фанфиков: "Дания/Франция/Петя пил в одном баре с Пруссией/Англией/Мишей, и ВНЕЗАПНО(!)". Та самая Хеталия с фантастически не проработанной мат.частью.
Вот эти вот человечки, они...кто? Химаруя изначально их представил как персонификации стран. Почти образы из басен, в которых может быть все, условия - это только необходимая часть для запланированной морали.
Но фанон-то развивается. Самое простое - это вытащить вот такую куклу в реальный мир, и благополучно там забыть, забывая про кучу мелочей. Как это делается в большей части фанфиков и ролевок. Но...
1) Это обычные люди живущие как положено, этакие абстрактные типичные представители своих стран. Противоречие: истории, в которых страна-человек осознает себя на протяжении нескольких веков, не старея и не изменяясь.
2) Бывают духи камней, по духу на камень, духи деревьев, тоже по количеству деревьев, а это вот духи стран. Вопрос: это на стране отражается жизнь духа (начались опиумные войны, и Яо впал в наркотический транс), или через действия духа корежит страну (Яо нюхнул опиума, китайцы массово на него подсели)?
3) Можно оставить вариант "сферических человечков в сферическом вакууме" - но он не устраивает Ралку по причине своей непродуманности. А если они взаимодействуют с миром, и шатаются среди обычных людей, то что будет, если вот такая вот страна попадет под машину? Или удар током получит? Или попадет в одну из тех тысяч бытовых ситуевин, которые щедро описываются в фанфиках, и неизменно травмоопасны?
Так что первым делом упираемся в вопрос: страна себя осознает как страну, или как человека? Или там чисто анимешный фокус с сознанием страны, которое само от себя шифруется в сознание человека, периодически обходя баги вроде долгой жизни и т.д.? И каким образом объяснить "нюх на своих"? Точное определение, что перед тобой другая страна, а не иностранец?
Вопросов много, ответы друг другу противоречат. Четкая картина Хеталийской вселенной не складывается

@темы: хеталия

---

Десу.
Если перед ужасным событием, заниматься совершенно бессмысленными и бесполезными делами, но по сабжу, как бы готовясь к нему, то становится уже не так страшно. Хотя в корне ситуация-то не поменялась.

@темы: попытка анализа продуктов психологического синтеза

---

Вот такого вот китая (вана))) изобразили рале))) Просто ня-ня-ня! По ссылке еще много чего можно сделать, и по ссылке же оно даже дышит)
www.tiniergoodies.com/dream/67025/share

@темы: спасибо

---

А у вас к документам на квартиру прилагается схема проводки? Нет? Ну ай-яй-яй.
Тут в доме перестала работать стиральная машина, на следующий день выяснилось, что не машина, а ее розетка. И еще две. Что такое7 Как так?
Путем дедукции вспомнили, что дня три назад благоустраивали кладовую: полки навешивали, стены сверлили. Следственный эксперимент подтвердил версию: пока сверлили эти дырки под эти полки - попали сверлом в провод.
Еще через пару часов поняли, что провод был обесточен. На тот момент. То есть розетками от того провода не пользовались, и ничего не стирали.
Делаем выводы, и не забываем о БЖД.
А что бы починить провод, пришлось долбить стену.

@темы: быт

---

тест на зрение

@темы: ни о чем

---

Рала не хочет первого сентября. Не хочет, не хочет, не хочет!
Потому что опять начнется общение с совершенно левыми людьми, ненужными, неинтересными. Общение и пересечение, в котором себя надо подавать, и постоянно изображать, что ралку не задевают абсолютно хамские поступки, и игнорирование ралкиных реплик ее тоже не волнует. Потому что это опять будут преподователи, которые монотонно зачитывают с записей, и требуют на экзамене точного изложения до последнего союза их слов. Без привлечения дополнительных материалов!
Потому что это будет беготня и паника на тему: "чертов деканат никак не может четко сказать, когда меня уже отчислят", и милые подставы от преподователей навроде приснопамятого: "вот вам черно-белые копии цветного образца, покраска файла должна быть как в образце", и вопросы всех-всех-всех родичей вплоть до знакомых знакомых кролика: "как дела в институте?", на которые всегда нужно отвечать: "хорошо!", потому что "лентяйку и эгоистку живующую на шее родителей, даже на девушку не похожую" не принято морально поддерживать. Ее принято мотивировать в духе: " я сейчас злюсь на тебя! А что моя злость ушла, ты должна....".
Достало, достало, достало!!!!
За пять лет достало по самую по макушку, и впереди еще два развеселых года, а могла бы уже и закончить с обучением, если бы не.
Нафиг, нафиг, нафиг!!!!

@темы: дура

---

Если кому-то нужно убить время, или требуется пища на тему: "как мне сделать мою историю (отыгрыш/ролевку/нетленку) более "вкусной"", то есть вот такая ссылка:
zhurnal.lib.ru/z/zlobnyj_y/fanterrors.shtml#par...
В общем-то классический разбор полных доспехов на абы ком, и космических боев.
Прописные истины и всякие интересные мысли и мыслишки, которые можно развернуть.

@темы: ссылки

---

23.08.2010 в 22:48

Пишет  -Asmo-:

Вспомнилось
Вспомнился при просмотре сея видео анекдот:
Все-таки странные, у нас на Руси, Цари. Царь-Колокол ни разу не звонил, Царь-Пушка ни разу не стреляла. Чтобы логично, по-современному, продолжить эту экспозицию, нужен отечественный Царь-Автомобиль, который ни разу не смог ездить...(с)

@темы: история

---

Однако. Сегодня покрестили ралкиных двоюродных братцев. Не то, что бы они сильно этого желали, но этого хотела бабушка. А еще бабушка хотела бы покрестить вообще всех, но увы-увы, а кому-то и ура-ура.
Рале, если отбросить личные заморочки, в общем-то нравится смотреть на купола, в которых садится солнце, и нравится крест на фоне неба.
Рале не нравится, что в Сергиевом Посаде, как ей говорили, уже второй ли, третий год, официально запрещено праздновать Масленицу.
Так же рале не нравится, что в городе Билибино всех работников атомной станции как-то обязали перечислить по н-ной сумме на строительство некого храма. То ли в том же городе, то ли просто в округе, не суть.
И

вот на этой работе

, все бы замечательно, но почему если счастливая семья - то сразу православная?
Историю про такого же правоверного бизнесмена распространять не буду, и так долго в топе висела.

@темы: размышлизмы

---

Раз пошла такая пьянка, то я еще и о "сестре Керри" напишу. Потому что тоже держит девичью воображалку в путах строчек, и не отпускает, гадость такая!
Как нам известно, окромя научпопа, фентези и исторических романов есть жанр: "ДрамЬ" "Драма". Так вот жежь...в 1900, если память не гуляет на стороне, году в Америке был написан роман о современниках. Не о тех идеаллистических современиках, которые были добродетельны, смелы, и строили свою американскую мечту, а о тех подленьких современничках, которые воровали, совращали девушек, и жили исключительно неправедной жизнью. Но не потому что гады, а потому что "Простите, сударь, так получилось!"((с) Арамис-Старыгин).
Роман был признан крайней аморалкой, и запрещен-забыт на пару лет, пока не, да и то в Европах.
Хотя нынче шестикласницы пишут вещи намного аморальней.
Так вот, все просто: есть некая девочка-дурочка из местного Урюинска, которая подалась за красивой жизнью в Чикаго. Вместо красивой жизни получила негламурную работу на фабрике и простуду. Помереть бы ей от воспалению легких, да находится молодой человек, который ее окружает любовью и заботой. Девушка понимает, что как-то оно ни того, жить с молодым человеком у него на квартире, и без штампа в паспорте, но обратно на фабрику не хочет.
Жили они поживали, да появляется на сцене новый персонаж Шерилл Камелот Герствуд. Мужчина в расцвете лет, состоятельный, из верхушки среднего класса, а по замашкам даже из низов высшего общества, и начинает с парой общаться. Товарищ романтик, и прется со своего образа успешного человека: особняк, двое детей, работа на которой ценят, круг общения., милые семейные посиделки за обеденным столом, и он - глава семьи! То есть дает жене деньги, дети ему рассказывают о своих делах, с ним советуюттся...мужик себя построил, и теперь наслаждается. Вот только жена у него мегера, и ей от мужа уже давно надо тупо деньги. Семейный уют она не ценит, и всячески расшатывает. С учетом этих факторов Герствуд начинает больше общаться с "понаехавшей в чикаго лимитой", то есть Г-гершей.
Туда-сюда-туда-сюда, куча красявостей и вкусностей в тексте, которые нельзя пересказывать, надо читать. И вот случается критический момент: У Герствуда на работе захлопывается сейф! Не страшно? Только у него в тот момент в руках были все деньги из этого сейфа! А так как с женой он поссорился, и был изрядно пьян, то "похитил Керри" (Керри - имя понаехавшей).
Простите, не цитата, а вольный пересказ:
"тук-тук-тук!
- Кто там?
- Керри, это я!
- Чего надо?
- Там твой молодой человек разбился, с лошади упал.
- О ужас!
- Я отвезу тебя к нему!
Они едут на вокзал, садятся на поез в Канаду. Керри не знает, что это поезд в канаду. Она уверена, что ее везут в больницу к молодому человеку. Мысли: "а где это он собственно с лошади упал??? И почему его аж сюда потащили лечить???", посещают ухоженную головку только после пересечения Канадской границы"
Вместе с ними границу пересекают и сыщики, и деньги у Герствуда отбирают. А дальше будет собственно драма.
Герствуд не смог "начать с начала". жизнь перевалила за пик, и покатилась дальше. у него есть обожаемая Керри, приличный костюм, и петьдесят долларов. Молодости и сил у него нет. Того, на что он опирался в чикаго: репутации, состояния, положения в обществе, работы - тоже нет. Он очень долго барахтался, и пытался плыть против течения, но увы. Например при поиске работы по первости он не принимал предложений о работе в заштатных барах. Брезговал, после того, чем был совсем недавно. а через год он выглядел уже хуже, единственный приличный костюм истрепался, и уже не предлагали и этого. И т.д.
Ну а что Керри? посидев на Герствудской шее пару лет, вдоволь посокрушавшись о "украденных у нее годах" (Сугубо личное негодование, ее два года содержали просто за факт существования. Там ни разу не заходила речь о каком-то обучении, работе или рождении ребенка. она просто была, и могла делать все что хотела. Кто бы у меня так украл пару лет...), и оказавшись почти в тех же условиях, от которых рванула в чикаго - таки пошла искать работу. Оказалась на сцене, и пошла по карьерной лестнице, прыгая через три ступеньки. Зарабатывая намного больше мужа, она его бросила. то есть свинтила в неизвестном направлении.
Сюжетные ветки расходятся, и остается еще страниц тридцать. Керри идет вверх, герствуд - вниз.
Для нее книга заканчивается вечером в шикарном готинничном номере, после премьеры и с письмами от поклонников.
Для него - самоубийством в ночлежке для бродяг.
Занавес.

Больше всего в истории повезло молодому человеку, который и подобрал Керри по первости. А еще Ралка долго и радостно продумывала альтернативную концовку, когда странице на шестидесятой от начала книги, на голову Герствудской жене падает тяжелая ваза. Сама! Намертво! И все живут долго и счастливо.
Ну и как всегда, у Ралки острейшая нехватка собеседников по произведению.

Отрывок

Когда в половине шестого он добрался до своей квартиры, было уже темно. Герствуд знал, что Керри нет дома: за шторами не было видно света, газеты торчали в дверях, куда Их засунул почтальон. Герствуд отпер дверь своим ключом, зажег газ и сел, решив немного отдохнуть. "Впрочем, - подумал он, - если Керри и придет сейчас, обед все равно запоздает". Он читал до шести, потом встал, чтобы приготовить себе что-нибудь поесть.
И только тогда Герствуд заметил, что у комнаты какой-то непривычный вид. В чем же дело? Он огляделся вокруг, словно ему чего-то недоставало, и вдруг увидел конверт, белевший близ того места, где он всегда сидел. Этого было вполне достаточно, - все стало ясно.
Герствуд протянул руку и взял письмо. Дрожь прошла по всему его телу. Треск разрываемого конверта показался ему слишком громким. В записку была вложена зеленая ассигнация. Герствуд читал, машинально комкая зеленую бумажку в руке.

"Милый Джордж, я ухожу и больше не вернусь. Мы не можем иметь такую квартиру: это мне не по средствам. Я помогла бы тебе, конечно, если б была в состоянии, но я не могу работать за двоих да еще платить за квартиру. То немногое, что я зарабатываю, мне нужно для себя. Оставляю тебе двадцать долларов, - все, что у меня есть. С мебелью можешь поступать, как тебе угодно. Мне она не нужна. Керри".

Герствуд выронил записку и спокойно оглядел комнату. Теперь он знал, чего ему недоставало, - маленьких настольных часов на камине, принадлежавших Керри. Он переходил из комнаты в комнату, зажигая свет. С шифоньерки исчезли все безделушки. Со столов были сняты кружевные салфетки. Он открыл платяной шкаф - там ничего не оставалось из вещей Керри. Он выдвинул ящики комода - белья Керри там не было. Исчез и ее
сундук. Его собственная одежда висела там же, где всегда. Все остальное тоже было на месте.
Герствуд вернулся в гостиную и долго стоял, глядя в пол. Тишина давила его. Маленькая квартирка стала вдруг до ужаса пустынной. Он совсем забыл, что ему хотелось есть, что сейчас время обеда. Казалось, уже наступила поздняя ночь.
Внезапно Герствуд вспомнил, что все еще держит в руке деньги. Двадцать долларов, как писала Керри. Он вышел из комнаты, не погасив света, с каждым шагом все острее ощущая пустоту квартиры.
- Надо выехать отсюда! - вполголоса произнес он.
И вдруг сознание полного одиночества обрушилось на него.
- Бросила меня! - пробормотал он. И опять повторил: - Бросила!
Уютная квартира, где он провел в тепле столько дней, стала теперь воспоминанием. Его обступило что-то жестокое и холодное. Он тяжело опустился в качалку, подпер рукой подбородок и так сидел без всяких мыслей, отдавшись одним только ощущениям.
Потом его захлестнула волна жалости к себе и боль утраченной любви.
- Не нужно ей было уходить! - произнес он. - Я еще нашел бы какую-нибудь работу.
Он долго сидел неподвижно и наконец заметил вслух, словно обращаясь к кому-то:
- Разве я не пытался?
Наступила полночь, а Герствуд все еще сидел в качалке, раскачиваясь и уставясь в пол.

@темы: книги

---

Оно не отпускает!
В очередной раз Ралка крепко возлюбила малопопулярную в народе вещь. Хотя казалось бы...тут тебе и Азия, и приключения, и пираты, и все что хочешь. Но нет, не судьба. Искала-искала, ни единой путней рецензии не нашла. Я и сама отрецензировать не в состоянии, потому что впечатления прорываются только визгами, писками, и чисто анимешными пантомимами.

Так вот, имею наглость порекомендовать заинтересованным людям роман Д. Клавелла "Тай-пен", есть в электронном виде, есть нонче во всех книжных в толстом и бумажном виде.
Что в том романе хорошего?
Стык двух цивилизаций) Европа продолжает еще со времен крестовых походов метать пассионариев, как рыба икру, и заботится о них точно так же - никак. А поскольку вся Европа уже поделена, люди, у которых явный перебор жизненных сил, бегут туда, где еще не сняты пенки. Например в Китай, где много-много обкурившихся опиума китайцев и серебра.
И вот китайцы приучают "вонючих и невоспитанных лаоваев" не жрать руками, чистить зубы, тем временем аккуратненько копипиздя их парусники. А европейцы плодят бастардов, торгуют и приобщают к христианству "кривоногих желтокожих обезьян"

Приобщают например так:

-- Ты хочешь, чтобы я стала христианкой? Тогда я христианка, -- радостно объявила она ему в тот раз.
-- Но все это не так просто, Мэй-мэй. Ты должна верить.
-- Ну конечно. Я верю во все, во что ты хочешь, чтобы я верила. Есть только один Бог. Христианский варварский Бог. Новый Бог.
-- Это не варварский Бог и не новый Бог.
-- Ваш Господи Иисусе не был китайцем, хейа? Значит он варвар. И почему ты мне говоришь, что этот Бог Иисус не новый, когда он еще не родился всего две тысячи лет назад, хейа? Это очень даже сильно новый. Ай-йа, нашим богам пять, десять тысяч лет.
Струан не нашелся, что ответить, потому что, хотя он и был христианином, ходил в церковь, иногда молился и читал Библию, как ее читает большинство людей, простых людей, он не обладал ни знаниями, ни навыками, чтобы обучить ее своей вере. Поэтому он пригласил Вольфганга Маусса, чтобы
тот пересказал ей Евангелие на мандаринском наречии. Но уже после того, как Маусс обучил и окрестил ее, Струан обнаружил, что она по-прежнему ходит в китайский храм.
-- Но зачем гуда ходить? Ведь это означает, что ты снова стала язычницей. Ты поклоняешься идолам.
-- Но что же такое вырезанный из дерева Господи Иисусе на кресте в церкви, как не идол? Или сам крест? Разве это все равно не идол?
-- Это не одно и то же.
-- Будда в храме -- только символ Будды. Я не поклоняюсь идолу, дружок. Я китаянка. Китайцы ведь не поклоняются идолам, только идее, заключенной в
статую. Мы, китайцы, не такие глупые. Мы уж-жасно умные в этих божеских вещах. И как. я так узнаю, что Господи Иисусе, который был варваром, любит китайцев, хейа?
-- Нельзя говорить такие вещи! Это богохульство. Вольфганг ведь все объяснил тебе про Евангелие за эти месяцы. Конечно же, Иисус любит всех людей одинаково.
-- Зачем же тогда христианские мужчины-священники, которые носят длинные юбки и не имеют женщинов, говорят, что другие христианские
священники, которые одеваются, как мужчины, и плодят много детей, сумасшедшие, хейа? Масса Маусс на днях говорил, что было много воинов и
много убийств. Эй-йа, дьяволы в длинных юбках сжигают на кострах женщин и детей. -- Она решительно покачала головой. -- Лучше нам перемениться сразу,
Тай-Пэн. Давай станем христианами в длинных юбках. Тогда, если они нас победят, нас с тобой не сожгут. Твои добрые христиане, которые не носят юбок, ведь не жгут людей, хейа?
-- Нельзя вот так запросто взять и поменять веру, да еще по такой причине. Католики не правы. Они...
-- А я говорю тебе, Тай-Пэн, что, по-моему, нам нужно сделаться христианами в длинных юбках. И я еще думаю, давай ты будешь изо всех сил ухаживать за своим новым богом Иисусом, а я тоже буду ухаживать за богом Иисусом изо всех сил, и при этом еще за нас обоих присмотрю за нашими настоящими китайскими богами, очень потихоньку. -- Она вновь твердо кивнула и обворожительно улыбнулась. -- Тогда кто бы из них ни оказался самым сильным Богом, он все равно позаботится о нас.
-- Этого нельзя делать. Есть только один Бог. Один!
-- Докажи.
-- Я не могу.
-- Вот видишь. Как может смертный человек доказать Бога, любого бога? Но я христианка, как и ты. Только, к счастью, я еще китаянка, а в этих божеских вещах лучше думать немного по-китайски. Для тебя большой йосс, что я китаянка. Потому что я и за тебя смогу просить китайских богов... Которых,
-- поспешно добавила она, -- конечно же, не существует. -- Она улыбнулась.
-- Разве это не чудесно?
-- Нет.
-- Да. Ясно, что, если бы у меня был выбор, которого у меня нет, потому что есть только один Бог, я бы выбрала китайских богов. Они не хотят, чтобы те, кто их почитает, убивали других богов или умертвляли всех, кто им не поклоняется. -- Опять она торопливо добавила: -- Но христианский варварский Бог, который один и единственный Бог, кажется мне, бедной простой женщине, оч-чень кровожадным и поладить с ним трудно, но, конечно, я верю в него. Вот, -- выразительно закончила она.
-- Ничего не "вот".
-- Я вообще думаю, что ваш рай -- чертовски странное место, Тай-Пэн. Все летают туда-сюда, как птицы, и у всех бороды. А в раю занимаются любовью?
-- Не знаю.
-- Если мы не сможем там заниматься любовью, я в этот твой рай не собираюсь. Нет, нет и нет, абсолютно. Истинный Бог или не истинный Бог. Потому что тогда это было бы очень плохое место. Я должна знать наперед, прежде чем мы пойдем туда. Да, да, да, обязательно. И еще одно, Тай-Пэн.
Почему один истинный Бог, который поэтому фантастически умный, говорит, чтобы была только одна жена, хейа, когда это ужасная глупость? И если ты христианин, почему мы как муж и жена, когда у тебя уже есть жена? Прелюбодейственность, а? Очень плохо. Почему ты нарушаешь столь многие из Десяти Заповедников, хейа, и при этом оч-чень хорошо спокойно называешь себя христианином?
-- Видишь ли, Мэй-мэй, некоторые из нас -- грешники и люди слабые. Господь наш Иисус простит нас, некоторых из нас. Он обещал простить, если мы раскаемся.
-- Я бы не простила, -- твердо заявила она. -- Особенно если бы была Самым Единственным Богом. Нет, нет и нет. И еще, Тай-Пэн. Как может Бог быть "троицей" и при этом иметь первого сына, который тоже Бог, который был рожден от живой женщины без помощи живого мужчины, которая потом стала
Божьей Матерью? Вот этого я никак не пойму. Только не думай, Тай-Пэн: я такая же христианка, как все, клянусь Богом. Хейа?
У них было много таких бесед, и всякий раз он оказывался втянутым в спор, не имевший ни конца, ни начала. Он знал только, что есть один единственный Бог, истинный Бог, и убеждался, что Мэй-мэй никогда этого не поймет. В те дни он надеялся, что, может быть, в свое время Он сам откроет ей Себя...
-- Пожалуйста, Тай-Пэн, -- повторила Мэй-мэй. -- От одного маленького притворства никому не станет хуже. Я уже помолилась Единственному Богу. Не забывай, что мы сейчас в Китае, и эта река -- китайская.
-- Но и пользы от этого никакой.
-- Знаю. О да, Тай-Пэн, я знаю абсолютно. Но ведь я всего лишь двухлетняя христианка, поэтому ты и Бог должны быть терпеливы со мной. Он простит меня, -- торжествующе закончила она.
-- Ну хорошо, -- согласился Струан.
Мэй-мэй спустилась вниз. Когда она вернулась, ее лицо и руки были чисто вымыты, а волосы заплетены. В руках она держала серебряный слиток, обернутый в бумагу. На бумаге были написаны китайские иероглифы.
-- Это ты написала эти иероглифы?
-- Да. Я отыскала внизу перо и тушь. Я написала здесь молитву морскому богу.
-- О чем в ней говорится?
-- "О великий, мудрый и могучий Морской Бог, в благодарность за этот неимоверно огромный дар -- почти сто тэйлов серебра -- пожалуйста, доставь нас целыми и невредимыми на варварский корабль под названием "Китайское Облако", принадлежащий моему варвару, а оттуда -- на остров Гонконг, который варвары украли у нас."
-- Мне не очень понравилась эта молитва. -- сказал Струан. -- В конце концов, девочка, это мое серебро, и мне не доставляет удовольствия, когда меня называют варваром.
-- Это вежливая молитва, и она говорит правду. Это китайский морской бог. Для китайца ты варвар. Крайне важно говорить в молитвах правду. -- Она осторожно спустилась по наклонной палубе к левому борту и, с большим трудом удерживая тяжелый, завернутый в бумагу слиток на вытянутых руках, закрыла глаза и нараспев прочла написанное ею. Затем, по-прежнему не открывая глаз, она аккуратно развернула серебряный брусок, уронила бумагу в воду и быстрым движением спрятала серебро в складках своей куртки. Открыв глаза, она увидела, что волна от лорки увлекает бумажный лист в глубину.
Крепко сжимая слиток, Мэй-мэй радостно вскарабкалась назад.
-- Ну вот, теперь мы можем отдохнуть.
-- Клянусь Господом, это обман -- взорвался Струан.
-- Что?
-- Ты не бросила серебро за борт.
-- Чш-ш-ш-ш! Не так громко! Ты все испортишь! -- Потом она зашептала: -- Конечно, нет. По-твоему, я совсем дура?
-- Я думал, ты хотела сделать подношение.
-- Я только что его и сделала, -- прошептала она, озадаченно глядя на Струана. -- Ты же не думаешь, что я на самом деле способна бросить столько серебра в реку, ведь правда? Кровь Христова, я что, паршивая собака? Или сумасшедшая?
-- Тогда зачем было затевать все...
-- Ш-ш-ш-ш! -- настойчиво шикнула на него Мэй-мэй. -- Не так громко. Морской бог может тебя услышать.
-- Но зачем притворяться, что ты роняешь серебро за борт? Это не подношение.
-- Как перед Богом, Тай-Пэн, я тебя совсем не понимаю. Зачем богам может понадобиться настоящее серебро, хейа? Для чего они станут его использовать? Чтобы покупать настоящую одежду и настоящую еду? Боги есть боги, а китайцы -- китайцы. Я сделала подношение и сберегла твое серебро. Как перед Богом клянусь, варвары -- странный народ.

Или так:

Левый гальюн оказался занят двумя матросами, поэтому он осторожно перебрался через борт в правый. Уцепившись за веревки, он с большим трудом спустил штаны и опасливо присел над сеткой.
Подошел молодой рыжеволосый матрос, ловко перемахнул через фальшборт в гальюн и снял штаны. Он был босиком и, присев, не стал держаться за веревки.
- С чудесным вас утречком, сэр, - поприветствовал он Кулума.
- И тебя также, - ответил Кулум, угрюмо держась за веревки.
Матрос управился быстро. Он потянулся вперед к фальшборту, взял из коробки квадратик газетной бумаги и подтерся, потом аккуратно бросил бумагу вниз и подвязал штаны на поясе.
- Что это ты делаешь? - спросил Кулум.
- Что? А, вы это про бумагу, сэр-р? Разрази меня гром, если я знаю, сэр. Это вроде как приказ Тай-Пэна. Вытирай задницу бумагой или лишишься платы за два месяца и проси дишь десять суток в чертовом карцере. - Матрос рассмеялся - Тай-Пэн горазд на всякие шутки, прошу прощения, сэр. Но это его корабль, так что если сказано вытирать задницу, мы ее и вытираем. - Он легко спрыгнул на палубу, окунул руки в ведро с морской водой и поплескал ее себе на ноги. - Руки чертовы тоже мой, клянусь Богом, и ноги тоже, или отправляйся в карцер! Прямо чудно все это. Ни дать, ни взять сума... прошу прощения, сэр-р. Но вы только подумайте: руки чертовы мой, чертову задницу вытирай, каждую чертову неделю мойся целиком и каждую чертову неделю меняй одежду - не жисть, а прямо мука, провалиться мне на этом месте.
- Как же мука, черта с два, - откликнулся другой матрос, он жевал табак, облокотившись на фальшборт. - Плату получаешь звонкой монетой? И всегда, черт побери, в срок, клянусь Господом! Жратва что у твоего принца за столом? Да еще призовые деньги. Какого же рожна тебе еще надобно, Чарли? - Потом обратился к Кулуму: --Уж не знаю, как Тай-Пэн это делает, сэр, да только на его кораблях болезней и цинги меньше, чем на любом другом, сколько их тут ни плавает. - Он выпустил изо рта на ветер длинную струю черной от табака слюны. - Так что я свою задницу вытираю и всем при этом доволен. Прошу прощения, сэр, на вашем месте, сэр, я сделал бы то же самое. Тай-Пэн страх как любит, когда его приказы выполняются!
- Взять рифы на брамселях и бом-брамселях, - прокричал с юта капитан Орлов неожиданно мощным для такого маленького человечка голосом.
Моряки ловко отдали Кулуму честь и присоединились к тем, кто уже карабкался наверх к парусам.
Кулум воспользовался бумагой, вымыл руки и спустился вниз к отцу и дяде, где стал ждать подходящего момента, чтобы вступить в разговор.
- Какой смысл в том, чтобы пользоваться бумагой?
- А? - Струан удивленно поднял брови.
- В гальюне. Подтирайся бумагой или десять суток в карцере.
- А, вон что. Забыл сказать тебе, сынок. Китайцы полагают, что между испражнениями и болезнью существует какая-то связь.
- Это смешно, - фыркнул Кулум.
- Китайцы так не думают. И я тоже. - Струан повернулся к Роббу: - Я пробую это уже три месяца на "Китайском Облаке". Больных стало меньше.
- Даже по сравнению с "Грозовым Облаком"?
- Да.
- Это совпадение, - покачал головой Кулум. Робб хмыкнул.
- На наших кораблях ты обнаружишь много совпадений, Кулум. Прошло лишь пятьдесят с небольшим лет с тех пор, как капитан Кук открыл, что лимоны и свежие овощи излечивают цингу. Может быть, испражнения действительно как-то связаны с болезнями.
- Когда ты мылся в ванне последний раз, Кулум? - спросил Струан.
- Не знаю... месяц... нет, вспомнил. Капитан Перри на "Грозовом Облаке" настоял, чтобы раз в неделю я мылся вместе с командой. Я тогда едва не умер от холода. Почему ты спрашиваешь?
- Когда ты в последний раз стирал свою одежду? Кулум недоуменно заморгал, глядя на отца, потом опустил глаза на свои плотные штаны из коричневой шерсти и сюртук:
- Да никогда не стирал! Зачем ее нужно стирать? Глаза Струана сверкнули:
- Отныне, на берегу или в море, ты будешь мыться целиком раз в неделю. Будешь пользоваться бумагой и мыть руки. Раз в неделю будешь отдавать свою одежду в стирку. Воду пить не будешь, только чай. И каждый день станешь чистить зубы.
- Зачем? Не пить воды? Это безумие. Стирать одежду? Господи, да ведь она от этого сядет, покрой испортится, и Бог еще знает что!
- Все это ты будешь делать. Это Восток. Ты нужен мне живым. Сильным. И здоровым.
- Я не стану. Я не ребенок и не один из твоих матросов!
- Тебе лучше послушаться отца, - сказал Робб. - Я тоже противился ему. Всем его нововведениям. Пока он не доказал мне, что они срабатывают. Как и почему, не знает никто. Но там, где люди мерли, как мухи, мы остались здоровыми.
- А вот и нет, - возразил Кулум. - Вы сами говорили мне, что постоянно болеете.
- Да. Но этой болезни уже много лет. Я так и не поверил твоему отцу про воду и продолжал пить ее. Теперь мой живот кровит и всегда будет кровить. Мне уже с этим ничего не поделать, слишком поздно, но, клянусь Богом, я жалею, что не попробовал. Может быть, эта гниль и не забралась бы ко мне внутрь. Дирк никогда не пьет воду. Только чай.
- Это то, что делают все китайцы, парень.
- Я в это не верю.
- Что ж, пока ты выясняешь, правда это или нет, - резко бросил Струан, - ты будешь подчиняться приказам. Ибо это приказы.
Кулум вскинул подбородок:
- Из-за каких-то варварских обычаев этих язычников-китайцев я должен поменять весь свой образ жизни? Ты это хочешь сказать?
- Я готов учиться у них. Да. Я перепробую все, чтобы сохранить здоровье, и ты будешь делать то же самое, клянусь Богом. Стюард! - рявкнул он.
Дверь распахнулась.
- Да, сэр-р.
- Приготовьте ванну для мистера Кулума. В моей каюте. И чистую одежду.
- Есть, сэр-р.
Струан пересек комнату и встал перед Кулумом. Он обследовал голову сына. - У тебя вши в волосах.
- Я совсем тебя не понимаю! - взорвался Кулум. - Вши есть у всех. Они всегда с нами, нравится нам это или нет. Ты просто почесываешься немного, вот и все.
- У меня нет вшей, нет их и у Робба.
- Тогда вы особенные. Прямо уникальные. - Кулум раздраженно отхлебнул из бокала с шампанским. - Мыться в ванной - значит глупо рисковать здоровьем, все это знают.
- От тебя дурно пахнет, Кулум.
- Ото всех дурно пахнет, - нетерпеливо отмахнулся Кулум. - Зачем же еще мы постоянно таскаем с собой помады? Вонь - просто часть нашей жизни. Вши - это проклятие, ниспосланное людям, о чем тут еще говорить.
- От меня не пахнет, не пахнет от Робба и от членов его семьи, не пахнет ни от одного из моих матросов, и мы самая здоровая компания на всем Востоке. Ты будешь делать то, что от тебя требуют. Вши - это совсем не обязательно, равно как и вонь.
- Тебе надо побывать в Лондоне, отец. Наша столица воняет, как ни один другой город мира. Если люди услышат, что ты проповедуешь насчет вшей и вони, тебя сочтут сумасшедшим.
Отец и сын сверлили друг друга взглядом.
- Ты подчинишься приказу! Ты вымоешься, клянусь Богом, или я заставлю боцмана вымыть тебя. На палубе!
- Соглашайся, Кулум, - вмешался Робб. Он чувствовал растущее раздражение Кулума и слепое упрямство Струана. - В конце концов, какое это имеет значение? Пойди на компромисс. Испробуй это в течение пяти месяцев, а? Если к этому времени ты не почувствуешь себя лучше, вернешься к тому, как жил раньше.
- А если я откажусь?
Струан посмотрел на него с неумолимым видом.
- Я люблю тебя, Кулум, больше своей жизни. Но некоторые вещи ты будешь делать. В противном случае я буду поступать с тобой, как с матросом, ослушавшимся приказа.
- Как это?
- Протащу тебя на веревке за кораблем десять минут и вымою таким образом.
- Вместо того, чтобы сыпать приказами, - обиженно выпалил Кулум, - почему бы тебе иногда просто не сказать "пожалуйста".
Струан рассмеялся в ту же секунду.
- Клянусь Господом, парень, а ведь ты прав. - Он хлопнул Кулума по спине. - Пожалуйста, не будешь ли ты так добр сделать то, о чем я прошу? Клянусь Господом, ты прав. Я буду чаще говорить "пожалуйста". И не беспокойся насчет одежды. У тебя будет лучший портной в Азии. К тому же того, что ты привез с собой, все равно недостаточно. - Струан взглянул на Робба: - Как насчет твоего портного, Робб?

Основные действующие лица:
Остров Гонконг
Шотландское семейство Броков, глава которого в сое время устраивал форменную дедовщину ГГ, за что сейчас от него переодически получает. Что-нибудь. Например оплату наличными. Несколькими тоннами серебрянных слитков. То есть гора серебра, которая лежит на берегу, у главы семейства при себе - только жена и дочь, а ГГ ему ни охрану, ни носильщиков, разумеется не предоставляет. Стоит в сторонке, смотрит как Брок носится кругами вокруг выплаченного долго, и ловит кайф.
Шотландское семейство Струанов. Первым делом в нем примечателен сам ГГ, окитаевшийся до такой степеи, что бы ловко есть палочками, торговец, а когда никто не видит - то и пират, и его братец - Робб Струан, по совместительству последнее ралкино увлечение.

Ибо:

Струан посмотрел на берег как раз в тот момент, когда солнце появилось над горой и залило неожиданным светом собравшихся там людей: друзей, врагов
-- в обоих случаях соперников. Он повернулся к Роббу:
-- Взгляни-ка на них. Ни дать ни взять дружная компания, вышедшая, чтобы тепло нас встретить. -- Годы, проведенные вдали от родины, не стерли окончательно его шотландского выговора.
Робб Струан коротко хохотнул и еще круче посадил на ухо свою фетровую шляпу.
-- По-моему, они все молятся, чтобы мы сейчас, у них на глазах, пошли ко дну, Дирк.
Роббу было тридцать три. Темные волосы, чисто выбритое лицо с глубоко посаженными глазами, тонкий нос и пышные бакенбарды. Он был одет во все черное, за исключением плаща из темно-зеленого бархата, белой рубашки с оборками и белого галстука. Запонками и пуговицами на рубашке служили рубины.
-- Боже милостивый, да это никак капитан Глессинг? -- спросил он, вглядываясь в собравшихся на берегу.
-- Он самый и есть, -- ответил Струан. -- Я подумал, что именно ему следует зачитать постановление.
-- А что сказал Лонгстафф, когда ты предложил его кандидатуру?
-- "Чес-с-слово, Дирк, ну хорошо, пусть будет он, если вы полагаете это разумным". -- Струан улыбнулся. -- Мы далеко продвинулись с тех пор, как начали, клянусь Господом Богом!
-- Ты продвинулся, Дирк. Когда я сюда приехал, все уже было готово.
-- Ты наш мозг, Робб. Я всего лишь твердая рука.
-- Да, Тай-Пэн, конечно. Всего лишь твердая рука.-- Робб прекрасно понимал, что его сводный брат был тем, кем был -- Тай-Пэном и что в торговом доме "Струан и компания" и во всей Азии Дирк Струан единственный имел право на этот титул.-- Чудесный сегодня денек для поднятия флага, не правда ли?
-- Да.
Робб продолжал наблюдать за братом, когда тот опять повернулся к берегу. Дирк казался ему таким огромным, стоя там, на носу баркаса -- выше
скал и, как они, несокрушимый. Как бы я хотел быть похожим на него, подумал Робб.
Робб участвовал в контрабандном рейсе лишь однажды, вскоре после своего приезда на Восток. На их корабль напали китайские пираты, и Робб едва не лишился рассудка от ужаса. Его до сих пор мучил стыд, хотя Струан и сказал ему тогда: "В этом нет никакой беды, парень. Первый раз в сражении всегда
трудно". Но Робб раз и навсегда понял, что он не боец. Ему не хватало храбрости. Он нашел другие способы помогать брату. Покупал чай, шелка и
опиум. Договаривался о займах и присматривал за серебром. Вникал в современный механизм мировой торговли и финансирования, становившийся день
ото дня все более сложным. Охранял брата, и компанию, и их флот, обеспечивалих безопасность. Продавал чай в Англии. Вел бухгалтерские книги. Словом,
делал все, что позволяет современной компании успешно работать. Да, все этоверно, говорил себе Робб, но без Дирка ты ничто.

Оный товарищ мечтает свалить нафиг из Азии, выкупить замок в шотландии, дочерей - замуж, сыновей - в университеты, и читать книги у камина. Благо, накопленные финансы позволяют. Но! У него есть жена, которой сколько не принеси - ей все мало. Этакая старуха из сказки о золотой рыбке, и братец. Который: "Ух ты! Пиратский кораблю втрое крупнее нашего! Это же сколько на нем всякого добра??? На абордаж!", намеревается сам свалить в англию, и там рулить в правительстве, а за себя оставить меньшего брата. Править всеми бандитскими рожами. Соответственно Робб, как видит эти бандитские рожи, готов сквозь доски палубы усочиться обратно в кабинет и там заняться счетами с бухгалтерией, а бандитские рожи ждут не дождутся, когда же у них сменится начальство. Но для Робба все закончится хорошо. Он найдет выход из этой ситуации в быстрой и добровольной смерти от малярии.
И Гордоч Чен. Наполовину шотландец, наполовину китаец. При папе и его круге общения это "мальчик-зайчик", в глаза не смеит смотреть, говорит робко и в словах путается, спотыкается о полы своей одежды. В свободное от папы и его круга общения время - босс якудзы, и вообще еще та гадюка.

Гы) По последним ралкиным копания в интернетах выяснилось, что у Робба был реальный протип - некто Джеймс Матесон, когда забиваем это имя в поисковик, сразу выкатываются ссылки на учебники по экономике и эффективному менеджменту.

Еще очень порадовало понятие: "дать лицо". Примеры:
Наложницу переводят от одного мужчины к другому. За нее даже платят деньги. Но при этом первый мужчина оформляет с ней развод, а второй - свадьбу. Хотя все обо всем знают. И всех положение дел устраивает! Но, "девушке дали лицо".
Жена-китаянка ступила, и слуги это видели. муж в принципе не зол и не расстроен. Но жена извиняется, сильно извиняется. И вот, что бы слуги под дверью не выдумали, будто она вообще никак не интересна супругу - супруг устраивает домашний микро-скандал. Чисто на публику. В конце в приказном порядке отправляя супругу греть ему постель, а дальше мир и благодать продолжаются дальше. "сохранил лицо жене перед слугами".
Заведомо банкрот приходит просить в долг. Ему денег не дадут. Но обставят речь так, словно о банкротстве не знают, и распологают ничтожно малой суммой для такого человечища. И опять же не дадут. Хотя тоже "он знает, что они знают, что он знает", но лицо надо дать!

В общем вот такая вещь, и полное отсутствие единомышленников. Поговорите с Ралкой кто-нибудь об этой книге, а?

@темы: книги

---

Одни интересы сменяются другими, идеалы тоже, вещи, которые раньше казались важными - складываются в чемодан, и на антресоли памяти. Это нормально, даже с оговоркой на то, что развитие должно быть гармоничным, и бывают такие недоразумения, которых сначала привлекает атрибутика явления, а сама суть может остаться неузнанной, это все равно нормально.
Отвратительно выглядят ситуации, когда человек начинает забрасывать грязью то, что ему же было дорого год-десять-тридцать назад. Вот так вот в открытую уничтожать то, чем дорожил. Ладно, был идиотом и ошибался, дальнейшая жизнь это показала. Ну а как же та жизнь? Почему нельзя оставить себе воспоминания тех пор, надо их исказить?
Примеры: Человек смотрящий аниме вдруг пишет "какой же это тупой жанр!", девушка, в школе с удовольствием занимавшаяся балетом говорит: "потеряла лучшие годы жизни на такую ерунду!", окончивший школу человек, душа компании объединявший весь класс, сокрушается: "Как я мог общаться с этим быдлом???".
Не понимаю такого отношения к своим же решениям и своим привязанностям раньше.
То же самое на чуть более широком уровне. Когда начинают каятся в "преступлениях советского режима, совершенных с молчаливого одобрения граждан", замаливать "Ошибочное преследование Гитлера на территории независимых государств", и прочий бред, венчающийся фразой: "самый уродливый момент в российской истории". Она не может быть уродлива, потому что это твоя история!!!! И по этому она прекрасна.
А потом те же люди будут жалеть об этих годах, о том, на что их растратили, и плакаться, какие преступления совершал "путинский режим", а они знали, но молчали, а это все государство виновато, в котором мерзостно было жить. Хотя вот на данном этапе живут и в ус не дуют.
Фу! Какое же это все фу!

@темы: бурчанье

---

Ситуация ужасная.
От ралки ЖДУТ.
А Ралка не понимает, чего именно от нее ждут, и знает, что сделанное неправильно, или тупые вопросы - повлекут за собой репрессии.
По этому ралка сидит смирно, и ничего не предпринимает.
А очередной учебный год так близко.

@темы: попытка анализа продуктов психологического синтеза

---

Ралка смотрит новости по телевизору, ралка читает новости по и-нету. И замечает, что они таки очень отличаются. А в большинстве случаев просто не пересекаются.
Что характерно, нет возможности проверить ни те новости, ни другие. Кроме уж совсем очевидных. Помнит тут кто, какую панику разводили в предверии присутствия союзников на параде девятого мая? Ну и новости из школ будет интересно фильтровать начиная с первого сентября.
А так хоть по телевизору пропихнут дезу ( самолет, врезавшийся в здание сената(?), от которого не нашли ни вот такусенькой детали), хоть по нету посты будут подложные.
Нет, понятно, что в одном случае новости формируются "свыше", и дается некая государственная оценка, а в другом - оценка происходящего рядовыми людьми. По крайней мере теми, кто имеет выход к нету. Величественная панорама вырубаемого леса, и плач тех самых летящих щепок.
Но вот об этом: j-a-s-s-s.livejournal.com/134017.html - Ралка вообще ничего в новостях не услышала. Не те новости были?

@темы: цивилизация