лебедь, рак и щука
Малолетние асоциальные элементы в литературе. Сравниваем «республику ШКИД» и «заводной апельсин».
Дети-инвалиды: повести А. Алексина и «Дом в котором».
Дети, оставшиеся без общества взрослых: «Два года каникул» и «Повелитель мух» (последнее не читала, знаю «в пересказе»).
Одинаковые стартовые условия, у разных авторов, дают разные истории, и разных персонажей. И сами авторы очень по-разному относятся к происходящему. Финалы тоже разнятся. Писатель не журналист, он не связан хронологией того, что уже случилось. Он может хотя бы и акценты расставить.
Так кто-то пишет историю о том, как дети с улиц, под руководством взрослых, трудно, не сразу, не все – становятся хорошими и правильными, счастливыми людьми. И как они проходили этот путь. Кто-то историю о том, как дети убивают и насилуют, раскрывают философию такой жизни, винят общество(!) (как удобно – снасильничал конкретный человек, а виновато абстрактное общество, которое за руку не поймать), а в конце вводят фигуру страшного-страшного тоталитарного государства, лишающего ГГ «ВЫБОРА!» (а то до этого у него выбора не было).
История «деток в клетке», которым оттуда не выбраться, и которым выбираться не надо, и история трагедии юности. Жизни, искаженной омертвением части тела. Я не помню имен и названия повести, но в свое время мне было даже жаль, что Алексин не приторно-правильный детский писатель, а реалист. И героиня его повести в конце не встала с инвалидного кресла.
Две истории, в которых мальчики разного возраста оказываются на необитаемом острове. Одни дичают, другие строят пример общества куда как неплохого. Не столь социалистического, как герои «таинственного острова», но герои последнего были и в разы старше, и знаний имели больше.
Наверное, если поковыряться, можно вспомнить еще историй-антиподов. С общими условиями, характеристиками персонажей и мастерством писателей, и с таким разным пониманием того, что есть человек, как ему должно себя вести, и разным уровнем веры в людей. Когда в одном столбике истории про «людей-людей», а в другом про «людей-скотов».
Косвенно мой диплом отвечал на вопрос, почему люди предпочитают те, или иные истории. Писать и читать. Но мне бы хотелось услышать и другие мысли. Иногда неприязнь к одной из историй скрывается под словами о ее недостоверности.
Дети-инвалиды: повести А. Алексина и «Дом в котором».
Дети, оставшиеся без общества взрослых: «Два года каникул» и «Повелитель мух» (последнее не читала, знаю «в пересказе»).
Одинаковые стартовые условия, у разных авторов, дают разные истории, и разных персонажей. И сами авторы очень по-разному относятся к происходящему. Финалы тоже разнятся. Писатель не журналист, он не связан хронологией того, что уже случилось. Он может хотя бы и акценты расставить.
Так кто-то пишет историю о том, как дети с улиц, под руководством взрослых, трудно, не сразу, не все – становятся хорошими и правильными, счастливыми людьми. И как они проходили этот путь. Кто-то историю о том, как дети убивают и насилуют, раскрывают философию такой жизни, винят общество(!) (как удобно – снасильничал конкретный человек, а виновато абстрактное общество, которое за руку не поймать), а в конце вводят фигуру страшного-страшного тоталитарного государства, лишающего ГГ «ВЫБОРА!» (а то до этого у него выбора не было).
История «деток в клетке», которым оттуда не выбраться, и которым выбираться не надо, и история трагедии юности. Жизни, искаженной омертвением части тела. Я не помню имен и названия повести, но в свое время мне было даже жаль, что Алексин не приторно-правильный детский писатель, а реалист. И героиня его повести в конце не встала с инвалидного кресла.
Две истории, в которых мальчики разного возраста оказываются на необитаемом острове. Одни дичают, другие строят пример общества куда как неплохого. Не столь социалистического, как герои «таинственного острова», но герои последнего были и в разы старше, и знаний имели больше.
Наверное, если поковыряться, можно вспомнить еще историй-антиподов. С общими условиями, характеристиками персонажей и мастерством писателей, и с таким разным пониманием того, что есть человек, как ему должно себя вести, и разным уровнем веры в людей. Когда в одном столбике истории про «людей-людей», а в другом про «людей-скотов».
Косвенно мой диплом отвечал на вопрос, почему люди предпочитают те, или иные истории. Писать и читать. Но мне бы хотелось услышать и другие мысли. Иногда неприязнь к одной из историй скрывается под словами о ее недостоверности.
-
-
03.09.2013 в 19:52По-моему нет смысла делить истории на "эти для одних людей, а эти для других людей". Дело не в разных людях, а в разных потребностях.
Я не читала те произведения, которые ты перечисляешь первыми, но наверняка читала другие подобные, и в историях где хорошие люди справляются с трудностями две цели - с одной стороны, научить, что вот так можно и нужно, и вообще в них есть некая мораль, в этом смысле книги хорошо подходят детям, ну и возможно людям с той ситуацией, которая описана, а вторая цель - просто какое-то светлое настроение, вера в людей, то есть полезно читать если хочется вечного, доброго светлого, чтоб были силы и ресурсы.
А есть истории, которые не предназначены давать ответ, и не предназначены нести доброе-светлое. Они существуют либо чтобы в виде рассуждения автора на какую-то тему, либо для отражения им определённой реальности. То есть автор точно закладывает какую-то идею, но не в виде ответа, а в виде вопроса к человеку. Вот "Заводной апельсин", "Дом, в котором" и "Повелитель мух", все из которых я читала, это не ответ, это вопрос. Почему так бывает? Что это значит? Откуда берутся такие стороны человеческой души? А они есть, и закрывать глаза, делая вид, что есть только пласт благородных красивых историй ну лично мне не очень интересно.